<< Назад

      Я познакомилась с Т.В. Водопьяновой во второй половине 70-х гг., работая в Комитете по метеоритам (КМЕТ) АН СССР. В эти годы она проводила большую работу по упорядочению архивных материалов КМЕТ.

      Татьяна Вениаминовна помогала мне иногда в работе над переводами с французского некоторых материалов XIX в. для моей монографии по истории метеоритики. Она познакомила меня с удивительным человеком, Ниной Дмитриевной Монич (тогда Герасимовой), специалистом в области германских языков, на долю которой выпали едва ли не самые тяжкие испытания войны и опубликованные ныне воспоминания которой, написанные после четырнадцати лет тюрем и ссылки, а затем... полной реабилитации, являются своего рода подвигом (Монич, 1996). Но о необычной судьбе самой Татьяны Вениаминовны я узнала уже после ее смерти в 1977г., из бесед, а затем и письменных воспоминаний Н.Д. (которые мне выпало счастье готовить к печати).

      При подготовке к научно-мемориальной конференции в Пулково из письменных воспоминаний о войне Г.Ф. Ситника и из бесед с ним, а в конце 1996г. (после его кончины) и с К.С. Ситник мне стали известны некоторые новые детали судьбы Татьяны Вениаминовны.

      Но еще в марте 1996г., несколько дней спустя после кончины Н.Д. Монич (96-й был годом многих потерь...), я случайно обнаружила в необработанных архивных материалах старой обсерватории ГАИШ на Пресне несколько тетрадей Т.В.Водопьяновой с расчетами кометных орбит и среди них - "Научное завещание" Т.В.- Тетради описывались в нем как содержащие материал к ее кандидатской диссертации и были оставлены ею до возвращения профессору ГАИШ, известному исследователю комет С.В. Орлову в связи с уходом автора на курсы медсестер, а затем - на фронт. "Завещание" датировано 1.07.1941 г. В нем сообщался также адрес родных в Ашхабаде - сестры и матери (обе погибли во время катастрофического землетрясения 1948 года). Родилась же Т.В. в Узбекистане в г. Маргелане Ферганской обл. 20 января 1901г. (судя по анкете, в других материалах в ГАИШ встречался иной год - 1903).

      Ниже приведены три фрагмента из воспоминаний Н.Д. Монич и Г.Ф. и К.С. Ситников, имеющие прямое отношение к Т.В., а также научное завещание Т.В. Водопьяновой. Эти материалы раскрывают смысл названия статьи.

      ..."Должна описать еще одну встречу, тоже происшедшую в Бутырках в последний месяц моего там пребывания. Стояли жаркие августовские дни [1942-го года.- А.Е.] и такие же жаркие душные ночи. Ни одного дуновения не проникало за решетки нашего окна. Душный спертый воздух в камере был похож на жаркое облако. Камера была узкая и длинная. Одно окно. Слева и справа вдоль стен сплошные нары. Теснота невероятная.

      Лежали не только на нарах, но и на полу. ...И вот в одну такую душную ночь, когда все спали, двери камеры открылись и впустили еще одну новенькую. Это было совсем не диво! Камеры осужденных в это время все были переполнены, и все же непрерывно приводили еще и еще, особенно ночью. Все спали, никто даже не шевелился, когда приходили новые и тщетно пытались устроиться где-то среди спящих. Часто новеньким приходилось садиться прямо на пол около "параши", хотя вонь в том углу всегда была невыносимая!

      Я плохо спала и в эту минуту, когда в камеру впустили новенькую, почему-то проснулась и поглядела на вошедшую. При ярком свете электрической лампы, всю ночь горевшей в камере, я увидела, как через спящие тела пробирается невысокая женщина в военной форме. Она была коротко острижена, по-мужски, и даже лицом напоминала мужчину. Но больше всего меня поразило выражение ее лица.

      Ясно было, что она даже не видит, куда идет, не знает - зачем ее привели сюда... Что она видит перед собой что-то совсем другое и спешит догнать свое видение... Женщина прошла к окну, отодвинула лежащих там и легла - лицом к окну, спиной к камере. Ночь продолжалась.

      На следующее утро, когда камера проснулась и прошли обычные процедуры утренней поверки, умывания, раздачи хлеба и проч. и все занялись обычными делами, в ожидании прогулки на дворе, которая служила большим развлечением! - эта женщина все продолжала лежать у окна, не шевелясь и ни с кем не разговаривая. Я искоса наблюдала за ней, сидя на своем месте. Еще ночью эта женщина поразила меня своим видом. Такого страшного лица я ни разу не видела среди окружавших меня женщин. Новенькая открыла глаза, долго смотрела в небо, - на полоску неба, видневшуюся в нашем окне за каменной стеной двора. Вдруг она приподнялась, встала, прошла несколько шагов по камере и, поравнявшись с моими досками, остановилась, схватила меня за руку и сказала: "Переходи сейчас же ко мне рядом!" Неожиданные слова ее звучали тоном приказа. Я с недоумением смотрела на нее, но молча встала, забрала свой мешок и перебралась на доски к окну.

      Весь день мы просто сидели рядом и почти все время молчали. Но когда наступила ночь, начали шепотом разговаривать и проговорили до утра. — Зачем вы позвали меня? - спросила я. - Ведь вы меня не знаете.
— Я видела твои глаза, - ответила женщина.

      Ее звали Татьяной. Она была медсестрой. Попала под Ельней в окружение. С боем выходили из окружения. Не хватало машин, чтобы вывозить раненых. Татьяна отстала от своих, чтобы найти машину. Попала в плен. Бежала. По дороге была контужена в голову и в ногу. Добиралась ползком до наших. Потеряла сознание. Очнулась одна в лесу. Чудом осталась жива. Была задержана, заподозрена в шпионаже, отправлена в тюрьму, осуждена.

      Теперь я поняла, почему она мне в первую минуту показалась похожей на подстреленную дикую птицу! Так сильно было ее возбуждение, возмущение всего ее существа от чудовищной несправедливости, ее постигшей! Она хотела бороться за свою правду, верила, что ей удастся еще оправдаться, хотя приговор уже был вынесен - пять лет, по какой-то военной статье. Но в те минуты, когда ее надежда гасла, она была близка к безумию.

      Прошел еще один день. Мы сидели рядом, кажется, держались за руки, но молчали.

      Наступила еще ночь, последняя ночь. Мы опять начали тихо разговаривать.
— В какой же Вы работали больнице в Москве, до войны? - спросила я.
— Я никогда не работала в больнице. Я окончила трехмесячные курсы медсестер и пошла на фронт.
— Но кем же Вы были прежде? До войны?
— Я астроном, - последовал ответ.

      Тут наш разговор неожиданно принял совершенно личный характер. Оказалось, что моя новая знакомая много лет работала вместе с другом моей юности, с которым я рассталась при выходе моем замуж. Теперь она многое смогла рассказать мне о днях давно прошедших. Мы обменялись именами и адресами, чтобы постараться еще увидеться в жизни.

      Утром Татьяну увели, а я осталась еще на некоторое время."
(Монич, 1996).

      Да, это была Татьяна Вениаминовна Водопьянова, с конца 20-х научный сотрудник Государственного астрономического института им. П.К. Штернберга (ГАИШ) МГУ, по специальности небесный механик. С 1939 г. ассистент в МГУ, много работавшая с известным московским астрономом Р.В.Куницким (1890-1975). Именно по портрету, неизменно в течение многих лет стоявшему на его рабочем столе, Т.В. "узнала" Н.Д., неожиданно встретившись с нею в камере Бутырской тюрьмы в августе 42-го.

      Ее "военная" судьба не совсем ясна: восстанавливать ее приходилось в разговорах со старыми сотрудниками, о чем сохранились у меня, порой, безымянные заметки в записных книжках...

      Судьба Татьяны Вениаминовны Водопьяновой драматична.
Вступила добровольцем в самом начале войны (уже немолодой женщиной) в Московское народное ополчение. Была оперативной медсестрой в медсанбате дивизии, младшим сержантом медслужбы.

      Первый бой - 22 сентября 1941 г. Западный фронт - направление главного удара немцев, рвавшихся к Москве. В начале октября в боях в районе села Уварово Ельненского района Смоленской области дивизия попала в окружение. 9 октября тяжело контужена и обожжена. Плен. Как знающая языки вынуждена была переводить для населения информацию от новых властей. Побег. Штаб партизанского отряда, где также выполняла роль переводчика. Но затем была арестована органами НКВД по политической 58-й ст. и осуждена на 5 лет. Вернулась в 1949/50 гг., оказавшись в "изгоях" - без постоянной работы с клеймом страшной "статьи". Полной реабилитации пришлось ожидать еще шесть лет.

      Водопьянова Татьяна Вениаминовна (1903-1977) до войны работала в ГАИШ в отделе небесной механики, занималась исследованием орбит комет. (Окончила МГУ в 1925 г.). С началом войны ушла добровольцем в 8-ую Краснопресненскую дивизию, где работала в медсанбате сестрой милосердия. Участвовала в боях в районе села Уварово, Ельненского р-на Смоленской области. Занималась эвакуацией раненых из района боев. С последней машиной отправила раненого сотрудника ГАИШ М.П. Косачевского. Самой места нехватило.
Из магнитофонной записи интервью 1995 г. (Ситник, 1995):

      "...Косачевский был политруком роты. ...Он ушел на фронт без правой руки [с поврежденной правой рукой?!] Да! Этот человек пошел на фронт калекой. И там он попал раненный в медсанбат нашей 8-й дивизии. В медсанбате работала наша Водопьянова. Она его посадила в машину, раненого, а сама - места не было - так и осталась. Так она, бедняга, попала в плен ..."

      "Дальнейшая судьба ее, - продолжает Ситник в рукописи 50-х гг., - оказалась сложной: вместе с ранеными, опекаемыми ею, она попала в плен. По окончании войны она некоторое время выполняла задания академика Г.А. Шайна, а затем, до своей кончины, работала в Комитете по метеоритам, выполняя вычисления по заданию академика В.Г. Фесенкова".

      Как видим, время написания воспоминаний Г.Ф. Ситника наложило на на них свой отпечаток: о том, что Татьяна Вениаминовна из одного, фашистского, плена тут же попала в другой плен - в сталинских застенках - упоминать было нельзя.
Далее вновь из магнитофонной записи Г.Ф. Ситника (1995 г.):

      "Я [с Т.В. Водопьяновой], конечно, встречался [после войны], но ничего не мог поделать в устройстве ее. Ее арестовали... потом ее выпустили. Но в институте на работу ее не принимали".

      Возвратившись из заключения с сильно подорванной нервной системой, Т.В. оказалась без работы из-за клейма осужденной за "шпионаж". Два удивительных человека, выдающиеся ученые-астрономы приняли участие в ее судьбе: академик Г. А. Шайн, директор Крымской астрофизической обсерватории, самоотверженно помогавший многим бывшим репрессированным астрономам, и акад. В. Г. Фесенков, который в свое время, будучи директором ГАИШ, сыграл немалую роль в сохранении его коллектива от репрессий (см. мою статью в настоящей книге). Ему особенно были понятны судьбы таких людей. У самого В.Г.Фесенкова под Ельней погиб старший сын Владимир.

      Оба они помогли человеку с изломанной судьбой по существу вернуться к жизни. О работе Т.В. у Шайна мне ничего не удалось узнать. Но в Москве В.Г. Фесенков, возглавлявший к тому времени здесь Комитет по метеоритам АН СССР (и одновременно - Астрофизический институт в Алма-Ате, созданный им в годы войны), взял ее сверхштатным вычислителем в КМЕТ, где мы и встретились.
Из беседы с К.С. Ситник (конец 1996 г. магнитофонная запись):

      Вдова Г.Ф. Ситника и также научный сотрудник ГАИШ, рассказала, что одно время после освобождения Т.В. работала в Киеве [у известного кометчика С.К. Всехсвятского].

      Клавдия Степановна Ситник (в начале войны еще совсем молоденькая девушка, Клава Бычкова) вспоминала о бурном собрании сотрудников лета 41-го, о выступлении Т.В. Водопьяновой, решившей, как и ряд других, более молодых сотрудников, итти на фронт. На мой вопрос - по призыву? - К.С. ответила: "Нет, совершенно добровольно". И припомнила давнюю картину - Т.В. была в черном сарафане и белой кофточке (еще совсем "штатская"...)

      В небольшой комнатке старинного деревянного флигелька на территории старой университетской обсерватории на Пресне среди не разобранных еще, неупорядоченных архивных материалов ГАИШ, при первом же "разведочном" просмотре их [c начала 90-х я стала научным сотрудником ГАИШ в Рабочей группе по истории астрономии] мне неожидано попались в одной из тетрадей пара пожелтевших листков из блокнота с необычным заглавием: "Научное завещание" и подписью Т.В. Водопьянова. Взглянула на дату - 1 июля 1941 г.! Так и пахнуло войной...

      ...Мы - я и два моих брата, все почти ровесники, ребята 12-13 лет, вместе с бабушкой оказались в те дни в Украинской глубинке, в 25 км от г. Гадяча в Полтавской области... С 8 по 13 июля мой отец,- хотя и невоеннообязанный, но все же почти нелегально (по настоянию мамы!) покинувший Москву,- рискуя головой, спасал нас.- На лошади, а затем в последних автобусах, поездах, через Полтаву, где мы впервые столкнулись с реальностью войны - измученными беженцами из Житомира, - через Харьков, откуда нам посчастливилось уехать прямо перед бомбежкой вокзала в ту же ночь... (Потом всю войну отец, сельскохозяйственный инженер, работал на военном заводе в Вятке, почти умирал с голоду, но делал самолеты, совершенствовал бомбометание...)

      И вот, передо мной документ , пролежавший в безвестности 55 лет и живо воскресивший состояние духа людей в тот грозный год, когда для большинства внезапно обрушились все планы мирной жизни...

Уходя на работу медсестры и стремясь попасть на фронт, я прошу оставить материалы моей работы неиспользованными до моего возвращения с медработы.

Этот материал являлся базой для моей кандидатской диссертации. В 1942г. я собиралась дать статью-сводку проведенной работы и перейти к вычислению поправок за возмущения для вычисления "неизменных элементов" для комет какого либо семейства, чтобы проверить возможность их сближения в одной точке по времени. (Учесть фактор времени). Сейчас можно было бы дать статью о системах кометы Tempel 1866 I и Spitaler'а. (Обратить внимание на расположение периодических комет на чертеже. Они образуют кольцо (Хираяма?)

В случае моего затянувшегося отсутствия, вредящего развитию основной тематики кафедры, продолжение этой работы или ее использование прошу согласовать со мной. Адрес моей сестры, где будет известно о моей судьбе: Ашхабад, Ул. Возрождения,78 (Сестра - Елена В. Водопьянова, мать - Лидия П. Водопьянова).

В случае моей смерти материалы передаю в пользование проф. С.В. Орловуљ002), в случае несчастья с ним - проф. Н.Д. Моисеевуљ003), если последний пожелает, проверив фактор времени, как то использовать мои вычисления для работы своей кафедры.

Приложение:
1) Опись материала 2) Сетку Каврайского, находящуюся у т. Станюковича или т. Ворошилова прошу передать в фонд библиотеки для общего пользования.

Опись рабочих тетрадей:

1. Тетрадь, содержащая элементы каталога Jamomoto, приведенные к эпохе 1900.0 (нет перевода повторных появлений периодических комет).
2. 2 чертежа нанесенных прямоуг. коорд. полюсов [?] орбитљ004)
3. Тетрадь I.Определение семейств комет по признаку пересечения орбит. Случаи 1 - 124 (группы I - VII) Вошло в статью: А.Ж. 1940, XVII, 6.
4. Тетрадь II: Содержание то же, что и в предыдущей. Случаи 125 - 130, группы VIII - XX. Вошло в статью А.Ж. 1940, XVII,6.
5. Тетрадь III: Случаи 231 - 284 гр. XVI - XXVII вошли в упомянутую статью. Случаи 285 - 337 начаты для второй части статьи. Пользоваться ими без проверки можно только для случаев попарных пересечений, т.к. группы взяты очень грубо и их надо расчленить.
6. Блок-нот IV. Случаи 334 - 368. Тоже без проверки геометрического смысла групп пользоваться ими нельзя. Виновен энцефалит, т.к. точки прыгали на чертеже, и я не смогла собрать их на одну прямую или оценить близость к ней.љ005)
7. Тетрадь V. Начата новая тетрадь со строгой проверкой чертежа и групп. Взята новая нумерация. Группы I - XX. Случаи 1 - 225. Результаты докладывались на заседаниях кафедры с декабря 1940г. по май 1941г. Группа XX осталась незаконченной: она должна дополнить систему к.Spitaler'a. Построена орбита для кометы 1866 I Tempel. Точки пересечения орбит комет 1866 I и ряда других легли вблизи этой орбиты [конец фразы зачеркнут.- А.Е.]. Не вычислена и не построена орбита кометы Spitaler'a. Вычисления орбиты к.Tempel и гелиоц[ентрические] экл[иптические] коорд[инаты] точек пересечения оставила у себя, т.к. хочу сдать С.В.[Орлову - А.Е.] чертеж.
   
   [Подпись] Т. Водопьянова".

      Последний раз мы - я и Н.Д. увиделись с Татьяной Вениаминовной в больнице: она страдала тяжелой формой желтухи, которой заразилась, ухаживая за больным братом, и вскоре скончалась.

      Cудьба ее, изложенная в трех фрагментах, так и осталась, подобно расколотому зеркалу - в осколках-воспоминаниях отдельных людей, с незаполнимыми теперь белыми пятнами (сама она категорически избегала разговоров о войне), но в этих осколках - отразилась часть нашей истории.

Цитируемые источники:

• Монич Н.Д. "Второе рождение. 1941 - 1952". Часть I. За железной решеткой. Гл. VI. "10 лет",с. 65 - 67 (машинописная копия рукописи). Архив автора.
• Ситник Г.Ф. "ГАИШ в Великой отечественной войне 1941-1945 гг." (машинописный вариант 50-х гг.). Архив семьи Г.Ф. Ситника.
• Ситник Г.Ф. Воспоминания. Магнитофонная запись автора (апрель 1995г.). Архив ГАИШ.
• Ситник К.С. Магнитофонная запись беседы в ГАИШ. - Архив автора.

---

001)љГрамматические погрешности сохранены, поскольку они могут отражать состояние писавшего. - А.Е.
002)љСергей Владимирович Орлов, известный исследователь комет, тогда зав. соответствующим отделом ГАИШ.
003)љНиколай Дмитриевич Моисеев зав. каф. небесной механики, в то время директор ГАИШ.
004)љЭтот пункт добавлен после окончания всего текста, что видно по исправлениям нумерации последующих пунктов.- А.Е.
005)љВидимо, эта часть работы выполнялась во время или вскоре после тяжелой болезни... - А.Е.

<< Назад

Публикации с ключевыми словами: ГАИШ Публикации со словами: ГАИШ
См. также: 70-летний юбилей Анатолия Михайловича Черепащука Ответы на вопросы Юлия Львовича Менцина Государственный Астрономический Институт имени П.К. Штенберга. Исторический очерк Праздник "Осеннее Равноденствие" 2007 Книга "Астрономия: век XXI" Перспективы развития астрономии в МГУ 175 лет ГАИШ Все публикации на ту же тему >>